– Я простой торговец, – ответил странник, – меня зовут Атмил.
– Чего так рано то?! – возмутился стражник. – Солнце ещё не проснулось!
Атмил ничего не ответил, лишь успокаивающе погладил шею верблюда, который начал нервно дергать задней левой ногой.
– И чего ходят?! Чего им не спится?! – бормотал стражник, с трудом натягивая сапоги на голые ноги и прихрамывая, выходя из ворот.
Стражник приблизился к путнику, пренебрежительно осмотрел его и верблюда.
– Чем торгуешь? – спросил он, ощупывая вьюки.
На протяжении лет уж как двадцати этот потомственный стражник задавал путникам один и тот же вопрос, уповая на то, что ответ будет максимально стандартным: коврами, инжиром или оливковым маслом. Впрочем, его, стражника, устроила бы любая, даже самая глупая ложь, что не потребовало бы от него никаких излишних протокольных действий, и он смог бы спокойно продолжить своё излюбленное занятие: созерцание потолка, медленно пережёвывая семена чёрного кунжута в ожидании смены караула.
Но путник совершенно обескуражил стражника своим ответом.
– Истиной, – сказал Атмил.
Стражник, сведя брови, недобро посмотрел на него и выдержал паузу, словно давал путнику второй шанс для лжи, но в следующее же мгновение опомнился, ведь не в его компетенции было проигнорировать сказанное.
Стражник понимал значение слова истина, но предусмотрительно решил придерживаться официальной инструкции.
– Это какого рода товар? – уточнил он.
– Пища для ума, полагаю, – ответил Атмил.
– Пища для ума… Пища для ума… – вторил стражник, прохаживаясь вокруг верблюда и почёсывая бороду. – Боюсь, это выходит за пределы моей компетенции… – заключил он, резко остановившись. – Ожидай здесь, – приказал он, – я разбужу начальника.
Будить начальника – занятие не самое из приятных для стражника. И хоть начальник стражи в сущности был человеком добродушным, но только не в случае, когда прерывали его сон по пустякам.
– Клянусь, ага, так и сказал… – оправдывался стражник перед начальником, сопровождая его к путнику как нашкодившая собачонка.
– Заткнись уже! – гаркнул на него начальник. – Такой сон не дал досмотреть! Молись теперь всевышнему, чтобы это была не чепуха какая! А не то – будешь у меня трое суток на карауле стоять!
С этими словами начальник и стражник подошли к Атмилу. Начальник презрительно оглядел Атмила, потом, не говоря ни слова, обошёл вокруг верблюда и ощупал поклажу. И только потом заговорил:
– Куда направляешься?
– На центральный базар Фирабада, ага, – благожелательно ответил Атмил.
– С какой целью? – спросил начальник.
– Торговать истиной, – признался Атмил.
Начальник и стражник многозначительно переглянулись. После чего начальник вплотную подошёл к Атмилу и, положив руку ему на плечо, настоятельно проговорил:
– Послушай, дружище… На базаре Фирабада разрешено торговать только тем товаром, который одобрен эмиром. А ты… со своей истиной… шёл бы куда-нибудь… туда… – и кивнул в сторону ворот.
– Но тогда, – возразил Атмил, – может стоит осведомиться у эмира? Ведь, быть может, ему окажется по нраву такой товар и он благосклонно позволит торговать им во благо горожан.
Начальник и стражник не сдержали смеха.
– Чтобы удостоиться аудиенции эмира, – высокопарно заявил начальник, – следует быть торговцем высокого уровня и рекомендаций! И уж точно не таким оборванцем, как ты!
– То есть, – сказал Атмил совершенно уверенно, – вы готовы взять на себя ответственность и отказать торговцу в его законном праве в обход мнения эмира? А вдруг окажется, что товар этот настолько уникален, что он способен прославить базар Фирабада на весь мир. Но из-за двух нерасторопных стражников окажется, что этот товар придётся по душе эмиру какого-нибудь другого города… Ну, скажем, Лейджестана.
– Дерзить изволишь?! – повысил голос начальник.
– Нет, ага, – ответил Атмил всё с тем же почтением, – всего лишь призываю к здравому смыслу.
Начальник на пару минут впал в раздумья, затем решительно выдал:
– Что ж, тебе же хуже… – затем шепнул что-то на ухо стражнику и тот быстрым шагом удалился.
Через несколько минут стражник вернулся, но уже не один, а с посыльным служивым.
Начальник приказал посыльному:
– Скачи во дворец, да пошустрей.
– Что прикажешь передать, ага? – спросил посыльный.
– Передай, что здесь один умалишённый жаждет поскорее быть казнённым.
2
Через час к воротам прибыла свита всадников в блестящих доспехах, сопровождающая дорогой палантин. Рабы опустили палантин перед Атмилом, и из палантина вышел статный мужчина в бархатной мантии, исшитой замысловатыми узорами и украшенной драгоценными камнями.
– Я советник эмира, – представился мужчина Атмилу, – меня зовут Эвфиз. – У тебя есть ровно пять минут, чтобы изложить суть твоего обращения к эмиру. И если ты не уложишься в этот срок или твоё обращение окажется невнятным, то будешь брошен в темницу из-за подозрения в покушении на жизнь эмира.
– Я не смогу уложиться в пять минут, – сказал Атмил. – Мне нужно как минимум пять лет…
– Я же говорил, мой господин, – вставил начальник стражи, – этот человек умалиш…
Эвфиз прервал его реплику, подняв правую ладонь.
– Значит, – обратился Эвфиз к Атмилу, – ты заявляешь, что торгуешь истиной?
– Именно так.
Эвфиз широко улыбнулся, сверкнув своими золотыми зубами, и сказал, обратившись к солдатам:
– Обыскать!
И солдаты незамедлительно приступили к исполнению приказа, обыскав сначала Атмила, а затем полностью распотрошив все вьюки, что были на верблюде. В них оказалось лишь какое-то оборванное тряпьё.
– Это что за шутки?! – негодующе воскликнул Эвфиз.
– Неужели ты думаешь, мой господин, – сказал Атмил, – что я доверю истину какому-то верблюду?
Все присутствующие лишь недоумённо смотрели на Атмила.
– Я могу доверить истину только самому эмиру, – сказал он. – И только с его высокого позволения смогу торговать ею на базаре.
– А ты не боишься, – осведомился Эвфиз, – что завтра на базаре начнут торговать билетами на твою казнь? У нас в городе публика охотно приходит посмотреть на то, как с плеч очередного дурака слетает его дурная голова.
– Если истиной не с кем поделиться, – спокойно ответил Атмил, – то и голова не нужна.
«Этот человек не боится смерти…» – подумал Эвфиз, и спросил:
– Кто ты?
– Я учитель философии из Хэдива, – ответил Атмил, – приглашённый в Фирабад самим эмиром.
– Хочешь сказать, – с усмешкой спросил Эвфиз, – что ты тот самый мудрейший Атмил из Хэдива?
Атмил кивнул.
– Но как ты это докажешь? – усомнился Эвфиз. – На тебе ведь простая дешёвая галабея, а верблюд твой – того и глядишь сейчас копыта откинет.
– Моя философия, – сказал Атмил, – не подразумевает никаких доказательств. Если ваш эмир всецело не доверится мне, я не смогу наставлять его. Что касается моей одежды, то она является неотъемлемой частью моей философии. Как же я могу прийти к эмиру в богатой одежде, которая противоречит моей философии? Тогда я буду всего лишь одним из многочисленных ваших священников. Чему тогда новому я смогу научить эмира? И зачем вообще приглашать нового учителя, если ждать от него привычных условностей, но не ждать чего-то совершенно нового?
– Но почему же ты назвался торговцем? – справедливо спросил Эвфиз. – Почему сразу не заявил о том, что ты новый учитель для эмира из Хэдива?
– Но вы же до сих пор мне не поверили, – ответил Атмил, – так как же поверил бы стражник? При сочетании такого заявления и моей одежды он даже не стал бы со мной разговаривать, и уж тем более будить агу, а тот не послал бы за вами, мой господин.
Хм, – произнёс Эвфиз, – а ты не так глуп, как кажется. Или ты действительно мудрец из Хэдива… Или… просто очень хитрый террорист?
– Тебе решать, мой господин, – сказал Атмил.
Эвфиз повернулся спиной к Атмилу, словно собираясь бесцеремонно удалиться, но лишь замер и задумался, приложив ладонь к подбородку. Затем, приняв решение, резко повернулся и сказал:
